Содержание
Для нейропатической боли часто характерны и невротические состояния, в частности нарушения сна, расстройства настроения в виде симптомов депрессии и тревоги. У людей с интенсивной и/или хронической болью чаще наблюдаются расстройства сна и настроения. Известно, что между болью, сном и настроением существуют сложные взаимодействия, нередко эти коморбидные состояния могут усиливать друг друга.
Хроническая боль вызывает не только нарушения сна, но и негативно влияет на настроение. Постоянная боль увеличивает склонность к тревоге, враждебности, депрессии или озабоченности своим здоровьем. Распространенность депрессивных и тревожных расстройств у пациентов с нейропатической болью выше 80% (Григорьева В.Н., 2004). У больных с сочетанием хронической боли и депрессии качество жизни значительно хуже, а интенсивность боли более высокая. При продолжительном некупирующемся болевом синдроме пациент может испытывать широкий диапазон эмоций, начиная от гнева, обиды и заканчивая негодованием, особенно если он чувствует, что облегчение боли по какой-либо причине задерживается.
Тревога также является частым коморбидным состоянием при хронической боли. Взаимосвязь между хронической болью и тревогой сложная. Пациенты, живущие с хронической болью, обычно испытывают тревогу как результат стресса от жизни с болью. Боль может вызывать изменения в уровне тревоги, и повышенная тревога также может усилить восприятие боли.
Имеется многогранная взаимосвязь между болью, нарушениями сна и расстройствами настроения; такое сочетание получило название «триада боли». Не только распространенность депрессии выше у пациентов с хронической болью, но и депрессивные пациенты чаще жалуются на болевые симптомы, нежели люди без депрессии. Важно отметить, чтo хотя связь между болью и психологическими расстройствами точно установлена, не всегда ясно, что первично.
Невротические состояния существенно снижают качество жизни пациентов с нейропатической болью.
3. Паранеопластическая боль
В клинической картине злокачественных новообразований нередко возникают боли, не связанные с локализацией самой опухоли или ее метастазов и носящие вторичный, неспецифический характер. Эти боли являются паранеопластическими (ПБ). Они значительно преобразуют клиническую картину основного заболевания, затрудняют его диагностику и создают дополнительные терапевтические проблемы. Частота ПБ на различных стадиях опухолевого роста составляет 20–85%.
По И.Н. Шакировой (1999), в развитии ПБ участвуют несколько этиологических и патогенетических факторов:
1) воздействие секретированных опухолью биологически активных белков или полипептидов, факторов роста, интерлейкинов, цитокинов, простагландинов, эмбриональных (раковоэмбрионального или α-фетопротеина) и других протеинов (иммуноглобулинов) и энзимов;
2) формирование аутоиммунных и иммунных комплексов, наличие иммунной супрессии;
3) образование эктопических рецепторов или конкурентное блокирование действия нормальных гормонов биологически неактивными гормонами, продуцированными опухолью;
4) «запрещенный контакт», при котором освобождаются энзимы или другие продукты, в норме отсутствующие в кровяном русле, но циркулирующие в условиях патологической васкуляризации опухоли или при разрушении базальных мембран, что ведет к развитию антигенных реакций, не соответствующих нормальным физиологическим функциям;
5) другие причины, в том числе генетически обусловленная восприимчивость к развитию аутоиммунных процессов.
На сегодняшний день известно около 20 паранеопластических антигенов. Наиболее изучены из них следующие:
1. А-субъединица никотинового ацетилхолинового рецептора; она была исторически первым белком, идентифицированным как паранеопластический антиген. Этот рецептор, служащий одновременно и ионным каналом, присутствует в нервно-мышечном синапсе и представляет собой сложно устроенный белок, состоящий из пяти субъединиц, причем именно его а-субъединица отвечает за связывание сигнальной молекулы — ацетилхолина.
2. Нейроспецифические РНК-связывающие белки включают группу NOVA-антигенов, которые гомологичны недавно описанному классу РНК-связывающих белков, содержащих КН-мотив, и группу Hu-белков, характеризующихся присутствием в них трех канонических РНК-узнающих последовательностей, которые состоят примерно из 80 аминокислотных остатков.
3. ДНК-связывающий белок с молекулярной массой 62 кДа, специфичный для клеток Пуркинье, принимает участие в регуляции генной экспрессии. Антитела к нему найдены в крови пациентов, страдающих мелкоклеточным раком легкого и гинекологическими опухолями.
4. Рековерин был впервые найден как фоторецепторный белок, способный прочно связываться с иммобилизованным родопсином, его молекула-мономер имеет молекулярную массу 26 кДа. Функция рековерина в зрительных клетках состоит в кальцийзависимой регуляции фосфорилирования зрительного пигмента родопсина. В норме рековерин обнаруживается только в сетчатке глаза и шишковидной железе, или эпифизе. Однако американские ученые из лабораторий К. Пальчевского и А. Поланса (2002) обнаружили, что рековерин может также синтезироваться в мелкоклеточном раке легкого и выступать как паранеопластический антиген, служа исходной причиной дегенерации сетчатки, или ретинопатии.
5. К паранеопластическим антигенам относят синаптогамин, амфифизин, а-субъединицу кальциевых каналов пресинаптической мембраны, потенциалзависимые калиевые каналы и некоторые другие белки, локализованные в нейронах или на их поверхности. Некоторые паранеопластические антигены были давно известны как нормальные компоненты нервной системы, и их структура, свойства и функции в нервных клетках, или нейронах, хорошо изучены. Взрыв интереса к этим антигенам, наблюдаемый в последнее время, обусловлен тем, что антитела против них могут появляться в крови задолго до того, как у пациента будет диагностирован рак.