Содержание
Инкубационный период гепатита Е составляет 2—9 (в среднем 6) нед. Клиника напоминает картину гепатита А и не отличается от других острых вирусных гепатитов. Общие симптомы включают лихорадку, абдоминальные боли, артралгии, тошноту, рвоту, гепато- и спленомегалию; в сыворотке повышается уровень трансаминаз. Символом заболевания является желтуха, но и безжелтушные формы — не редкость. Возможна субклиническая инфекция, но процент бессимптомных форм не известен, так как серологическое тестирование проводилось в ограниченных масштабах.
Обычно гепатит Е протекает доброкачественно и заканчивается самоизлечением. Пер-систенция вируса и хронизация процесса не встречаются. Редким осложнением является фульминантный гепатит. По неизвестным причинам его вероятность возрастает у беременных женщин, особенно в 2—3-м триместре.
В преджелтушной стадии вирус обнаруживается в сыворотке и фекалиях. Согласно экспериментальным данным, после репликации в печени он, как и вирус гепатита А, вторично попадает в пищеварительный тракт из желчевыводящих путей. С развитием гепатоцеллюлярного некроза (это совпадает с повышением уровня сывороточных трансаминаз и пиком клинической симптоматики) размножение вируса подавляется, и он исчезает из желчи и фекалий. Появление антител отражает завершение патологического процесса в печени и начало выздоровления. Отсутствие сероконверсии служит плохим прогностическим симптомом, говоря о возможности рецидива.
Появление IgM-антител опережает пик АлАТ-активности; они снижаются при выздоровлении и исчезают в среднем через 5 мес после клинико-биохимического разрешения процесса. Образование IgG-антител начинается вскоре после обнаружения IgM-антител и нарастает по мере реконвалесценции. Первое впечатление о том, что IgG-ответ при гепатите Е недолговечен, оказалось неверным: высокие титры IgG-антител сохраняются на протяжении 1—4,5 лет после выздоровления.
Диагноз базируется на выявлении IgM-антител против пептидов, кодируемых ОРС2 и ОРС3; обнаружение суммарных антител без разграничения их класса менее информативно. Разработан и конфирмативный тест, основанный на иммуноблоттинге с рекомбинантными HEV-антигенами. Широкое внедрение серологических тестов только начинается. До сих пор не известны масштаб антигенной вариабельности вируса и то, в какой степени она может повлиять на полноценность иммунодиагностики. Не исключено, например, что серологически не расшифрованные случаи фульминантного гепатита связаны с антигенными мутантами вируса, ускользающими от иммунотипирования в стандартных тест-системах. О такой возможности говорят наличие в геноме HEV (ОРС1) гипервариабельного участка, а также наблюдения о фенотипических особенностях HEV-штаммов.
Как и при гепатите А, в раннюю фазу болезни в крови примерно 75% больных можно выявить HEV-РНК при помощи полимеразной цепной реакции.
При профилактике следует учитывать, что главным фактором риска для жителей развитых стран является посещение территорий, эндемичных по гепатиту Е.
Превентивным эффектом для туристов, посещающих эндемичные регионы, обладает местный иммуноглобулин; препараты, полученные в развитых (не эндемичных по гепатиту Е) странах не эффективны, так как не содержат анти-HEV-антител. Ожидается создание вакцины на основе рекомбинантного полипротеина ОРС2. Пока лучшей профилактикой является соблюдение правил личной и общественной гигиены, базирующихся на представлениях об экологии возбудителя и эпидемиологии HEV-инфекции.
Вирусы, претендовавшие/претендующие на избирательную гепатотропность
Несмотря на значительные успехи в изучении инфекционных гепатитов, определенное число их остается этиологически не расшифрованным. Это служит поводом для поиска гепатотропных вирусов, которые после открытия вируса гепатита С получили новое генетическое содержание. Обычно используют генно-инженерную биотехнологию, обеспечивающую избирательное размножение (амплификацию) in vitro нуклеотидных последовательностей ДНК и РНК с последующим клонированием в бактериальных или эукариотических клетках. Это позволяет синтезировать рекомбинантные антигены и геномные зонды, которые можно использовать для индикации вирусной инфекции, не имея вируса. Иными словами, открытие начинается не с вириона, а с его геномной молекулы, на основе которой искусственно воссоздаются элементы фенотипа.
Вирус(ы) гепатита F
Понятие «гепатит F» остается терминологическим курьезом. Им неоднократно пользовались для обозначения этиологически не расшифрованных случаев гепатита парентерального и энтерального генеза. Ни одна из этих работ не получила развития и/или подтверждения, но вирусологи американской фирмы Genelabs, открывшие в 1995 г. новый вирус парентерального гепатита, посчитали позицию «F» занятой и назвали обнаруженный ими агент вирусом гепатита G.
Вирус гепатита G
Предположение о двух разных вирусах, вызывающих парентеральный гепатит ни А—В, высказано более 20 лет назад. Гипотеза переросла в убеждение после открытия вируса гепатита С, когда оказалось, что у некоторых больных острым и хроническим гепатитом, подозревавшихся в парентеральных контактах, не удается обнаружить маркеры HBV и HCV. HBV- и HBC-негативные случаи регистрируются и среди больных «бытовым» гепатитом.
Геном вируса гепатита G был независимо клонирован в двух лабораториях, работающих под эгидой крупнейших коммерческих фирм — Abbot и Genelabs. Специалисты лаборатории Abbot занимались изучением вируса, который в конце 1960-х гг. был трансмиссирован обезьянам (тамаринам) от 34-летнего хирурга на третий день желтухи. Это произошло в Африке, а так как больной имел инициалы G и B, гепатит получил название GB-гепатит. Он не имел маркеров гепатитов А и В, а после открытия возбудителей гепатитов С и Е стало ясно, что его причиной был неизвестный вирус (или вирусы). В сыворотке зараженных тамаринов, на которых пассировался этот агент, была обнаружена уникальная РНК, получившая условное название GB-вирус (GBV). Oказалось, что GB-геном не однороден и представлен двумя дискретными (хотя и родственными) РНК-последовательностями — GBV-A и GBV-B. На их основе были получены рекомбинантные белки, дававшие положительные антительные реакции с сыворотками некоторых больных гепатитом ни А—Е и практически здоровых людей.
Однако претензии авторов на открытие новых гепатотропных вирусов человека встретили возражения. Их главным доводом было то, что гипотетические вирусы являются не вирусами человека, а обезьяньими вирусами, которыми в результате множества пассажей был разбавлен исходный GB-агент. В таком случае присутствие анти-GBV-A- и/или анти-GBV-B-антител у человека следовало объяснить антигенным родством этих вирусов с неизвестным (ни А—Е) вирусом человека. В связи с этим была предпринята попытка прямого обнаружения GBV-РНК в сыворотке анти-GBV-A- и анти-GBV-B-позитивных людей с факторами риска по парентеральному гепатиту. В ходе этих исследований были обнаружены уникальные РНК-последовательности, которые могли принадлежать лишь новому, не известному ранее вирусу. Генетически он был ближе к GBV-A, чем GBV-B и, подобно этим вирусам, имел некоторое сходство с вирусом гепатита С. Авторы временно назвали новый вирус GBV-C и отнесли его к флавивирусам (т.е. к тому же семейству, куда включен вирус гепатита С и два других GB-вируса), высказав предположение, что он является одним из возбудителей гепатита ни А—Е.
Авторский коллектив, ядро которого составили специалисты из Genelabs, прошел более короткий путь. При помощи оригинальной модификации полимеразной цепной реакции им удалось выделить РНК гипотетического вируса из крови обезьян (тамаринов), зараженных плазмой больных гепатитом ни А—Е. Клонированную РНК определили как вирус гепатита G (HGV), так как к этому моменту уже высказывались предположения о вирусе гепатита F (см. выше). На основании секвенирования (определения последовательности) нуклеотидов HGV был отнесен к семейству Flaviviridae. Было установлено его отдаленное генетическое родство с вирусом гепатита С и высокое — с GBV-C. Считается, что HGV и GBV-C — один и тот же вирус, и его часто обозначают как HGV/GBV-C.