Содержание
Перенесенное заболевание не оставляет прочного иммунитета. По крайней мере, устойчивость к реинфицированию не зависит от сывороточных антител. Известны случаи повторной пневмонии и более легких проявлений инфекции. В этом отношении Ch. pneumoniae повторяет другие хламидии, хотя, если принять во внимание ее антигенную монотонность, здесь это вызывает больше вопросов.
Для лабораторного подтверждения диагноза можно воспользоваться определением специфических антител, т.е. иммуносеродиагностикой. С этой целью разработаны иммуноферментные тест-системы для опредления видоспецифических антител классов G, A и M. Наличие IgM-антител подтверждает острую или недавнюю инфекцию, продолжительное присутствие короткоживущих IgA-антител считается индикатором хронической инфекции. Что касается IgG-антител, то только их значительное нарастание в парных сыворотках дает возможность предполагать наличие Ch. pneumoniae. Надежность выводов уменьшается при повторных инфекциях (обычно у взрослых), так как в таких случаях отсутствуют IgM-антитела. Этим можно объяснить и низкую чувствительность реакции связывания комплемента, которая во многом зависит от IgM-антител: лишь 10—25% больных имеют диагностически значимые титры комплементсвязывающих антител.
Выделение Ch. pneumoniae сопряжено с еще бульшими трудностями, чем других хламидий, так как мокрота, из которой пытаются выделить возбудителя, нередко вызывает гибель клеток. Кстати, клеточные культуры различаются по чувствительности к хламидиям: Ch. pneumoniae размножается в клетках линий HL и Нер-2, Ch. trachomatis — HeLa и МсСoy, а Сh. psittaci непривередливы в этом отношении и реплицируются в большинстве клеточных культур.
Ценным диагностическим критерием является ПЦР-анализ. Есть данные, что чувствительность ПЦР при выявлении Сh. pneumoniae из образцов назофарингеальных смывов на 25% превосходит культуральный метод. Это означает, что ПЦР может стать новым «золотым стандартом» в диагностике этой инфекции.
Выявление микробных антигенов не нашло широкого применения из-за низкой чувствительности и специфичности.
CHlamydia psittaci
В отличие от Ch. trachomatis и Ch. pneumoniae эти хламидии занимают скромное место в патологии человека. Причина в том, что они паразитируют на животных (птицах и млекопитающих), а человек выступает в роли случайного хозяина, изредка заражаясь от птиц. Животные обычно мирно уживаются с Ch. psittaci, но иногда хламидии активируются и вызывают тяжелые заболевания: поражения респираторного тракта, выкидыши, полиартриты, энтероколиты, конъюнктивиты, энцефаломиелиты и пр. Болезни домашних животных (птица, крупный и мелкий рогатый скот) приносят ощутимый экономический ущерб, в связи с чем хламидиозы служат предметом серьезного внимания ветеринарных микробиологов.
Широкое распространение в природе (инфицированы едва ли не все виды птиц и млекопитающих, за исключением человека и приматов) заставляет размышлять о причинах столь высокого экологического универсализма Ch. psittaci. Одним из объяснений может быть внутривидовая неоднородность, которая значительно выше, чем у Ch. trachomatis. Ch. psittaci располагает множеством сероваров с различной вирулентностью и широким кругом хозяев. Предложено дифференцировать около десятка биогрупп Ch. psittaci, таких как возбудители выкидыша овец и коров; полиартрита, конъюнктивита и энцефаломиелита овец и коров; перикардита, полиартрита и аборта свиней; пневмонии кошек; конъюнктивита с включениями морских свинок и др. Специальная биогруппа представлена штаммами птиц. Словом, с эколого-патогенетических позиций современный вид Ch. psittaci — достаточно сложное понятие, и в будущем он скорее всего будет разделен на несколько видовых таксонов. Это уже нашло отражение в новой классификации хладимий, где Сhlamydia psittaci представлены пятью видами в новом родовом таксоне Chlamydophila (см. выше).
Для человека штаммы млекопитающих практически не опасны, но он высокочувствителен к птичьим разновидностям. Для птиц (как и для других животных) типична латентная инфекция желудочно-кишечного и реже респираторного трактов. В стрессовых ситуациях (плохие условия содержания, недостаток корма и пр.) хламидии активируются, вызывая поражения органов пищеварения и дыхания, конъюнктивы, ретикулоэндотелиальной системы и ЦНС. Около 30% заболевших птиц погибает в течение 8—9 дней. В активном периоде множество хламидий выделяется с испражнениями и респираторно-конъюнктивальной слизью. После высыхания (это не убивает элементарные тела) они энтеральным и/или респираторным путем заражают других птиц, поддерживая бессимптомную циркуляцию в природе, а иногда и эпизоотический процесс. Для некоторых видов птиц известна вертикальная (трансовариальная) передача инфекции.
Из сказанного следуют два важных вывода. Во-первых, благодаря способности реплицироваться в разных типах клеток Ch. psittaci потенциально опасны для различных систем организма, впрочем, достаточно и того, что они размножаются в макрофагах, которые представлены во всех тканях, создавая универсальный плацдарм для паразитирующих в них микробов. Второй вывод касается высокой инвазивности Ch. psittaci. У заболевших животных они проникают в кровь, а потому ассоциированные с ними процессы обретают генерализованный характер, хотя и зависят от входных ворот инфекции.
Заболевание, которое Ch. psittaci вызывает у человека, имеет два равноценных названия: пситтакоз и орнитоз. Пситтакоз означает по-гречески «попугай» и отражает давно подмеченную связь между пневмонией и контактом с попугаями. Но лишь после вспышки в 1929—1930 гг. (в Латинской Америке и Европе заболело около 600 человек) пситтакоз получил статус самостоятельной нозологической единицы, а его возбудитель признан одним из видов хламидий. Вскоре оказалось, что заразиться можно не только от попугаев, но и от других птиц. Появилась новая болезнь — орнитоз (от лат. ornis — птица), хотя после того, как была доказана общность птичьих штаммов хламидий, понятия «пситтакоз» и «орнитоз» стали синонимами.
Итак, природным резервуаром Ch. psittaci, опасным для человека, являются птицы. Непосредственным источником заражения служат домашние (особенно утки и индюшки), комнатные, дикие водоплавающие птицы, голуби. Возбудитель передается воздушно-пылевым путем при вдыхании пыли, загрязненной выделениями больных птиц. Заболевание обычно имеет профессиональный акцент: болеют работники птицеферм, владельцы декоративных птиц, охотники на промысловую дичь. Случаи передачи инфекции от человека человеку казуистичны и связаны, по-видимому, с особо вирулентными штаммами. В большинстве руководств об этом даже не вспоминается: больной считается незаразным.
Клинические симптомы возникают не у всех инфицированных. Об этом говорит значительная прослойка серопозитивных здоровых лиц среди групп риска по контакту с Ch. psittaci (например, работники птицеферм, продавцы зоомагазинов). Если заболевание все же наступает, оно проявляется в двух формах. Чаще всего возникает атипичная гриппоподобная пневмония с высокой температурой, головной болью, сухим кашлем, мышечными и суставными болями, отсутствием изменений в лейкоформуле или лейкопенией. Другим вариантом является тифоподобная (токсическая) форма: в этом случае признаки тяжелой интоксикации развиваются без респираторного синдрома. Бактериемия в первые дни заболевания определяет возможность диссеминации возбудителя по организму. Вкупе со способностью к репликации в различных типах клеток, включая макрофаги, это создает вероятность осложнений со стороны сердечно-сосудистой системы (миокардит, эндокардит), ЦНС (менингоэнцефалит), печени (гепатит) и др. Тяжелые случаи заканчиваются летальным исходом на фоне кардиоваскулярной и респираторной недостаточности.
Выздоровление затягивается на несколько недель, иногда болезнь принимает хроническое течение с ранними (через 2—4 нед) и поздними (через 3—6 мес) рецидивами. Этому соответствует медленное освобождение от возбудителя, который может длительно и активно персистировать в респираторном тракте после клинического выздоровления. Агрессивность Ch. psittaci вынуждает организм интенсивно реагировать на инвазию. Во всяком случае, иммунологический ответ при пситтакозе выражен сильнее, чем при патологии, связанной с Ch. trachomatis. Впрочем, это тоже не спасает от рецидивов и повторных заболеваний, хотя и помогает в диагностике. Например, здесь легче проследить за нарастанием титров антител: в течение 10—20 дней после начала заболевания это может быть сделано при помощи такого сравнительно малочувствительного метода, как реакция связывания комплемента. При однократном анализе ориентируются на высокие титры (1:64 и более) и наличие IgM-антител.
Окончательно рассеять сомнения можно, выделив возбудителя из крови (первые дни заболевания) или из мокроты (на протяжении всего активного периода). Однако это не только малодоступно, но и опасно. Внутрикожная проба с так называемым орнитозным аллергеном или орнитином, о которой по инерции вспоминают в некоторых руководствах, малоспецифична, а потому ненадежна. Выявление хламидийных антигенов (в том числе в составе внутриклеточных включений) не нашло практического применения. Поэтому, как правило, ограничиваются определением антител. Хорошим подспорьем служит эпидемиологический анамнез (контакт с птицами).
Подобно всем хламидиям, Ch. psittaci наиболее чувствительны к антибиотикам тетрациклинового и макролидного ряда, которые являются препаратами выбора в лечении пситтакоза. Полезно помнить, что сульфаниламиды, действуя на Ch. trachomatis, не влияют на размножение Ch. psittaci.