Содержание
Таким образом, капиталистический процесс развития можно в интересах народных масс, в основном, только корригировать, регулировать, перенаправлять. Понятия Империи и глобального капитализма поэтому можно рассматривать как выражение теоретического отрешения от целенаправленной, систематической и организованной борьбы против капитала, против классового господства буржуазии. Они содержат стратегию постепенных шагов, приносящих более справедливое распределение богатства и власти. Такой реформизм приведет не к революции, а к идее преобразования в сообщество «демократического социализма». Системное изменение воспринимается в нем утопически, не как свержение господства эксплуататорского класса, а как мирное подчинение меньшинства большинству, которое осознает свои задачи. Согласно этой идее, связанной с признанием сверхклассового характера государства, эволюция стремится от капиталистической демократии, т.е. демократии для меньшинства, только для богатых, «к все большей и большей демократии».
Неудивительно, что в духе упомянутых «постмодернистских» теорий политический субъект с радикальной антисистемной программой, опирающейся на революционную теорию, нерелевантен. Другими словами, ленинская форма антикапиталистической борьбы, которая характеризуется наличием плотно организованной и дисциплинированной партии с единой доктриной, является анахронизмом. Оппозиция должна все больше принимать форму эмансипированной, политически зрелой и активной гражданской массы. Хардт и Негри утверждают, что решающую роль сыграет то, как масса сумеет сформироваться в активный политический субъект. На этот вопрос, однако, они дают лишь общий ответ: действия масс могут превратиться в сознательную политическую силу только тогда, когда последняя сумеет целенаправленно и непосредственно противостоять основным репрессиям Империи, тормозить имперские инициативы, не позволяя Империи вводить и восстанавливать порядок. Однако политическая сила, сформированная таким образом, пока нигде не привела к удалению власти капитала. Классовый противник – общий, расплывчатый, неопределенный. Им не является ни империализм Соединенных Штатов, ни империализм России или других капиталистических держав, а только безграничная и неохватываемая империя глобального капитализма.
В своем труде «Империализм, как высшая стадия капитализма» Ленин доказывает, что при империализме революция происходит сначала в той стране, в которой противоречия империалистического капитализма обострились до предела (определенный уровень развития производительных сил капитализма, однако, необходим). Его вывод следует из факта усиливающейся неравномерности экономического и политического развития капиталистических стран, в результате которого в цепи империалистических отношений возникают известные «слабые звенья», куда и должно международное антисистемное движение направлять свои удары. Хотя Хардт и Негри считают, что в процессе формирования Империи слабого звена уже не будет, если под таким подразумевать точку, где глобальная сила наиболее уязвима, из понятия Империи вытекает, что следует начать с местных условий. Несмотря на их утверждение, что национальное государство находится в агонии, так же как до него находилось колониальное и империалистическое государство, в нем по-прежнему происходит классовая борьба.
В нынешних условиях, кода собственническое меньшинство обладает всеми средствами для управления людьми, для успешного контрнаступления необходима материальная и экономическая база. Поэтому фундаментальным политическим требованием революционной партии должно быть введение или продвижение плюрализма собственности на капитал, посредством которого создается необходимая для антисистемного политического субъекта экономическая поддержка. В условиях доминирования или монополии частной собственности на средства производства революционная партия не может быть релевантным субъектом партийной борьбы в рамках существующей диктатуры собственнического меньшинства. Плюрализм собственности на капитал, который связан с наличием многоотраслевой экономики, опасен для буржуазии. Его введение подрывает политическую монополию этого класса. И последний сознает это. Поэтому, кроме других причин, – он стремится к максимально возможной приватизации государственной собственности, к как можно большему расширению и укреплению частной собственности. Чем больше доминирует этот тип собственности, тем меньше возможность для конструктивной антисистемной оппозиции, продвигающей революционное решение капиталистических противоречий.
(Разработано в рамках проекта VEGA Стратегия по преобразованию общества в контексте цивилизационного анализа, Но. 2/0072/15)
Список литературы
- Dinušová, Dominika. Medzinárodný imperializmus alebo globálny kapitalizmus? / Dominika Dinušová // Studia Politica Slovaca. – 2013. – № 1. – S. 41–49.
- Hardt, Michael. Empire / Michael Hardt, Antonio Negri. – London: Harvard University Press, 2001. – 496 p.
- Harvey, D. Záhada kapitálu. Přežije kapitalismus svou poslední krizi? / D. Harvey. – Praha: Rybka Publishers, 2012.– 263 s.
- Lenin, V.I. Stát a revoluce. Učení marxismu o státu a úkoly proletariátu v revoluci / V.I. Lenin. – Praha: Svoboda, 1954. – 107 s.
- Robinson, W.I. Teorie globálního kapitalismu. Transnacionální ekonomika a společnost v krizi. / W.I. Robinson. – Praha: Filosofie, 2009. – 362 s.
УДК 323.2
Революция и легитимность власти
Елисеев Сергей Михайлович
Доктор политических наук, профессор кафедры социологии политических и социальных процессов факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета (198329, Российская Федерация, г. Санкт-Петербург, ул. Партизана Германа, 9–211. Тел. 89117667824). E-mail: Eliseevprof@gmail.com
В статье представлен анализ места и роли проблемы легитимности власти в период революций. Особое место занимает проблема философского и идеологического обоснования легитимности в период революций. В качестве исторических примеров рассматриваются французская революция 1789 г. и русская революция 1917 г.
Ключевые слова: революция, легитимность, власть, режим, идеология.
THE REVOLUTION AND THE LEGITIMACY OF POWER
Eliseev Sergey Mikhailovich
Doctor of political Sciences Professor in the sociology Department of political and social processes, faculty of sociology, St. Petersburg State University (198329, Sankt-Petersburg, Partizana Hermana Street, 9–211. Tel. 89117667824)
The article presents the analysis of place and role of the problem of legitimacy during the revolution. A special place takes the problem of philosophical and ideological underpinnings of legitimacy in a period of revolutions. As historical examples the French revolution of 1789 and the Russian revolution of 1917 are being researched.
Key words: revolution, legitimacy, power, regime, ideology.
Тема легитимности власти и революции не нова. Она уже дискуссируется на протяжении более 200 лет. Но от этого дискуссии по проблемам принципов, правил и норм легитимации власти в постреволюционной период не становятся менее острыми.
Революции представляют собой наиболее яркое проявление социальных изменений. Они знаменуют собой фундаментальные переломы в исторических процессах и преобразуют человеческое общество. От других форм социальных изменений революции отличаются пятью особенностями.
- Они затрагивают все уровни и сферы общества: экономику, политику, культуру, социальную организацию, повседневную жизнь индивидов.
- Во всех этих сферах революционные изменения имеют радикальный, фундаментальный характер, пронизывают основы социального устройства и функционирования общества.
- Изменения, вызываемые революциями, исключительно быстры, они подобны неожиданным взрывам в медленном потоке исторического процесса.
- По всем этим причинам революции представляют собой наиболее характерные проявления изменений, время их свершений исключительно и, следовательно, особенно памятно.
- Революции вызывают необычные реакции у тех, кто в них участвовал или был их свидетелем. Это взрывы массовой активности, это энтузиазм, возбуждение, подъем настроений, радость, оптимизм, надежда, ощущение силы и могущества, сбывшихся надежд, обретение смысла жизни и утопические видения ближайшего будущего.
Распределение революций в истории неравномерно. Большинство из них связано с современной или новейшей историей. Революции, известные как «великие», – английская (1649 г.), американская (1776 г.), французская (1789 г.) – открыли эпоху современности; русская (1917 г.) и китайская (1949 г.) – положили начало периоду коммунизма, а антикоммунистические в Восточной и Центральной Европе (1989 г.) завершили его. «Бунтарское столетие» – так некоторые историки называют период с 1830 по 1930 годы. Большинство социологов единодушно во мнении о том, что, если какой-либо век и заслуживает титула «век революций», так это предшествующий, двадцатый. Наряду с «прогрессом», «наукой» «революция» во многом выражает сущность ХХ столетия [2].