Содержание
К наиболее важным источникам аллергенов относится так называемая большая четверка — различные виды Aspergillus, Penicillium, Alternaria, Cladosporium. Кроме них имеют значение и другие грибы: Mucor, Rhizopus, Fusarium, Epicoccum и пр.
Клинико-эпидемиологической особенностью фунгальной аллергии, которая отличает ее от пыльцевой сенсибилизации, является отсутствие выраженной сезонности, связанной с периодами цветения растений. Споры грибов распространены постоянно и повсеместно, они присутствуют не только в наружной атмосфере, но насыщают жилые и служебные помещения, поддерживая аллергизацию и провоцируя обострения. Замечено, что в жилищах больных бронхиальной астмой фунгальных спор может быть в несколько раз больше, чем в других помещениях. Накопление спор зависит от температуры, влажности, освещенности, степени загрязнения, воздушных потоков. Этим объясняются значительные особенности содержания спор в пыли различных бытовых и производственных помещений. Например, на текстильных предпиятиях, производящих хлопковые и шерстяные ткани, преобладают споры Aspergillus, Penicillium, Fusarium. На кожевенных производствах доминируют Mucor, Rhizopus, Nigrospora. На мукомольнях к ним добавляются Alternaria и др. Вспышки аллергических заболеваний отмечались на предприятиях, занятых фунгальной биотехнологией (производство антибиотиков, кормовых дрожжей и др.). Это определяет конкретные задачи по профилактике фунгальной сенсибилизации и аллергических заболеваний.
Ряд грибов, выступающих в роли аллергенов человека, патогенны для растений, вызывая у них заболевания в виде гнилей и плесеней (cм. таблицу).
Фитопатогенность некоторых грибов, способных аллергизировать человека
| Грибы | Растение | Заболевания |
| Альтернария (A. brassicae и др.) | Картофель | Бурая пятнистость листьев |
| Морковь | Черная гниль | |
| Капуста | Черная пятнистость листьев | |
| Табак | Черная и серая гниль рассады | |
| Кладоспориум (C. fulvum) | Помидоры, персики | Бурая пятнистость листьев |
| Гельминтоспориум | Ячмень, пшеница |
Полосатая, сетчатая, бурая пятнистость |
| Ионилия | Хлопчатник | Шоколадная гниль |
| Вишня, слива, груша | Серая плодовая гниль | |
| Ризопус (R. nigricans) | Ягоды | Черная плесень |
| Хлопчатник | Черная гниль | |
| Мукор (M. ingricus) | Яблоки, слива | Гниль |
| Аспергиллус (A. niger) | Винная ягода, финики | Ржавчина, черная плесень |
| Пенициллиум (P. crustaceum и др.) |
Хлопчатник | Черная гниль |
| Цитрусовые | Голубая или зеленая плесень | |
| Фузариум (F. solani и др.) | Помидоры | Белая гниль |
| Картофель | Водянистая гниль | |
| Злаки (овес, пшеница, рожь) | «Выпаривание» злаков (снежная плесень) |
Микотоксикозы
Микотоксикозами называются отравления микотоксинами — ядовитыми метаболитами плесневых грибов. С этим чаще сталкиваются ветеринарные врачи, но и для человека микотоксикозы представляют реальную опасность. Началом изучения токсинообразующих грибов можно считать середину XIX в., когда была установлена принадлежность к грибам рожков спорыньи — Claviceps purpurea. Они поражают рожь и некоторые другие виды зерновых культур, вызывая у человека заболевание, известное как эрготизм (от старофранцузского argot — петушиная спора, по виду рожков спорыньи на пораженных колосьях). В 1941—1945 гг. была доказана фунгальная природа алиментарной токсической алейкии человека (Fusarium sporotrichiella).
Статус самостоятельной науки микотоксинология получила после открытия афлатоксинов (1960 г.). Это соединения типа фурокумаринов, которые продуцируются широко распространенными плесневыми грибами рода Aspergillus. К счастью, такой способностью обладают лишь немногие штаммы двух видов аспергилл: Aspergillus flavus (отсюда название — афлатоксины) и Aspergillus parasiticus. Известны и другие микотоксины: охратоксины (Aspergillus ochraceus), метаболиты родов Penicillium, Alternaria и пр. Всего известно более 200 видов плесеней, продуцирующих примерно сотню метаболитов, токсичных для разных биологических систем. Например, к афлатоксинам чувствительны большинство млекопитающих, различные виды рыб, насекомых, растений и микроорганизмов. Этому не стоит удивляться. Антибиотики, продуцируемые грибами (пенициллин, цефалоспорин и др.), которые широко используются в лечении инфекционных заболеваний, по сути те же микотоксины, но избирательно действующие на бактерии.
Все микотоксины — вещества небелковой природы, с низкой молекулярной массой (менее 1000 Да), термостабильны (выдерживают длительное кипячение), лишены антигенных свойств. Это вторичные метаболиты, образующиеся в цепи последовательных ферментативных реакций из относительно небольшого числа промежуточных продуктов основного метаболизма. Микотоксины принадлежат к наиболее сильнодействующим клеточным ядам. Особенно активен афлатоксин В1 — самый сильный (для человека и животных) из биологических ядов. Он вызывает некротические изменения во многих внутренних органах, прежде всего в печени. Некоторые микотоксины обладают мутагенным и канцерогенным действиями. К примеру, в опытах на животных канцерогенность афлатоксина В1 в 1000 раз выше, чем эффект самых сильных химических канцерогенов.
Микотоксикозы обычно возникают после употребления продуктов, пораженных грибами. Например, эрготизмом и алиментарно-токсической лейкоплакией можно заболеть после употребления пищи, приготовленной из пораженных злаковых растений (хлеб, пшенная каша и пр.). Наиболее опасно перезимовавшее зерно, впитавшее ядовитые метаболиты паразитирующих на нем грибов. Известны примеры неалиментарного отравления микотоксинами — через кожные покровы и слизистые оболочки дыхательных путей. В таких случаях в анамнезе имеется, как правило, контакт с сырьем, обсемененным спорами грибов (хлопок, корма для скота, сырьевая пыль и пр.). Это казуистика, но она расширяет представления об эколого-патогенетических ресурсах грибов, которые раскрываются в нестандартных ситуациях.
* * *
Медицинская микология долго оставалась на положении Золушки. Практический интерес к фунгальным инфекциям был ограничен главным образом сферой дерматологии. Глубокие микозы не вызывали большого интереса, так как наблюдались редко и часто были географически ограничены. Сегодня такой стереотип уже не устраивает. Принципиальные изменения, произошедшие в медицине за последние десятилетия, серьезно повлияли на этиологическую структуру инфекционной патологии, сместив акцент в пользу заболеваний, вызываемых условно-патогенными микроорганизмами. В этой парадоксальной, но вполне объяснимой ситуации микозы стали заметным явлением. Некоторые из них уже заняли прочное место в госпитальной практике, войдя в число угрожающих оппортунистических инфекций. Медицинская микология переживает второе рождение, эволюционируя на основе современных достижений молекулярной биологии, биохимии и иммунологии. Подчиняясь традиционной (в целом оправданной) доминанте бактериологического и вирусологического мышления, не следует забывать еще об одном лике микробиологии — микологии. Иначе Золушка может обернуться злой, неуправляемой принцессой.
Послесловие
Мысль о написании этой книги возникла много лет назад как реакция на курьезные ситуации, с которыми автор столкнулся на студенческих экзаменах по микробиологии. Ограничусь одним примером. Говоря о сальмонеллах, мой юный коллега справедливо отметил их подвижность и интригующе добавил, что они располагают двадцатью четырьмя жгутиками. Удивившись такой точности, я спросил, может ли быть у сальмонелл двадцать три жгутика? «Может, но редко!». Псевдодеталей подобного рода я слышал немало. Они либо неверны, либо не требуются врачу для общей микробиологической культуры и понимания механизмов микробных болезней. Познакомившись с учебниками, я убедился, что они тоже грешат сходными «перлами» и, втягивая читателя в ненужные дебри, отвлекают от главного. Официальная критика, ограничиваясь замечаниями тактического плана, не касается стратегии изложения материала. Между тем, известны старые (но не устаревшие!) издания, авторы которых следовали принципу рационального отбора фактов для базисного курса медицинской микробиологии.
В одной из публикаций (Ж. микробиол., 1989, №10, с. 188) я выразил свое отношение к учебной литературе по медицинской микробиологии и сформулировал правила, с использованием которых, по моему мнению, ее следует готовить. Главный постулат очевиден — надо знать, кого и чему мы хотим научить. Есть академическая сторона дела и лабораторная служба. Врачи, по-видимому, больше заинтересованы в первом, т.е. в понимании сущности предмета. О технических деталях надо знать ровно столько, чтобы с уважением относиться к тем, кто создает и реализует блестящие методы микробиологического анализа.
Ясно и то, что книги из круга начального чтения должны отличаться от справочников. Их задача — учить не формальному, а аналитическому запоминанию, т.е. запоминанию через размышление. Основой фактологии должна быть концептуальность, философия предмета. Для этого материал обязан быть читабельным, в идеале приближаясь к хрестоматии. Чтение должно возбуждать интерес и стремление шире охватить предмет, нацеливая на специальные руководства, но не заменяя их, ибо «учение без размышления бесполезно» (В.Г. Белинский).
В книге сделан акцент на патогенетически значимые признаки возбудителей в процессах, которые они запускают, вынуждая хозяина к сопротивлению. Это сделано потому, что автор адресует свой труд врачам (настоящим и будущим), полагая, что стержнем медицинской микробиологии должно быть понимание механизмов инфекционного процесса. Свойства микробов, не имеющие прямого отношения к патогенезу, по возможности опущены. При желании нетрудно найти литературу, где об этом рассказано достаточно подробно.