Содержание
Еще более рельефно вышеописанная имитация революционной борьбы, рассчитанная на массовое сознание, прослеживается в 1930 г., когда проводится очередная кампания над «старыми спецами-вредителями», выведенными на следующий показательный судебный процесс по т.н. делу «Промпартии» (25 ноября – 7 декабря 1930 г.). В кампании 1930 г. «экономическая контрреволюция» приобретает более высокую степень политизированности и устрашения, чем двумя годами ранее: представители «старого» инженерства обвиняются уже не только во «вредительстве», но также в «шпионаже и подготовке военной интервенции» совместно с руководством западных держав и эмигрировавшими российскими капиталистами (соответствующие показания были даны арестованными по делу «Промпартии» инженерами Л.К. Рамзиным, В.А. Ларичевым и др.).
Впервые концепцию взаимосвязи «вредительства» («экономической контрреволюции») и «военной интервенции» изложил Г.М. Кржижановский в опубликованном в «Правде» в начале 1930 г. очерке «Вредительство как оно есть» [2], обозначая, таким образом, новое качество «контрреволюционности» как соединение двух угроз – угрозу извне и изнутри. Впоследствии образы «внешних» и «внутренних» «врагов» дифференцировались и конкретизировались. Пропагандистская кампания вокруг судебного процесса «Промпартии» имела отчетливую тенденцию к дифференциации «вражеских» образов, что прослеживается на материалах советской газетной периодики того времени. Кампания сопровождалась многообразным изобразительным материалом (фотографиями, зарисовками, карикатурами), призванным максимально актуализировать и придать образность «контрреволюции». Далее будут описываться результаты контент-анализа изобразительного материала, что позволит рассмотреть внутреннее содержание идеологемы «экономическая контрреволюция», а именно то, с помощью каких образов (негативных и консолидирующих) передавалась и закреплялась данная идеологема.
Обработка изобразительного материала проводилась с помощью метода контент-анализа; за единицу счета взято одно изображение. Общее количество изобразительных единиц в газете «Правда» (с 12 ноября по 20 декабря 1930 г., что соответствует хронологическим рамкам проводимой кампании) составляет 124 единицы, из них карикатур – 51 (остальное число приходится на фотографии и зарисовки). Учитывая ограниченные рамки статьи, в дальнейшем нами анализировались только карикатурные изображения. Контент-анализ данного жанра изобразительного материала в центральной партийной газете показывает, что среди карикатур, наглядно рисующих образ «врага», по типу преобладали типовые и одновременно сложные изображения (24 из 51). Это означает, что на половине карикатурных изображений «враг» представлялся при помощи одновременно нескольких образов – (в частности, одна карикатура вмещала в себя образы и «французского интервента», и «спеца-вредителя», и «русского капиталиста-эмигранта»). Характерно, что часть персонажей была поименована (французская сторона изображалась через фигуры конкретных политиков – Бриан, Пуанкаре; то же «вредители» – Рамзин и т.д.). При этом большинство изображений одномерны по своему целеполаганию, т.е. в них заложен только один смысл (как правило, они символизируют либо «угрозу врага», либо «подавление врага»). Другая часть карикатур представлена простыми образами (13 из 51), когда та или иная карикатура посвящена изображению только одного «врага», как правило, в деперсонифицированном, без поименования, виде (карикатурные изображения передают образ «врага» абстрактно – «интервент», «вредитель»). Так, анализ одного из сегментов пропаганды (изобразительного материала) показывает, что в идеологему «экономической контрреволюции» было заложено несколько смысловых значений, с одной стороны, связанных с обозначением «внутреннего врага», на которого перекладывалась вина за трудности индустриализации, с другой стороны, «врага внешнего», за счет чего искусственно еще более повышался уровень «угроз».
Консолидирующим ядром позитивной мобилизации, одновременно внедрявшимся в советское массовое сознание, являлась запущенная Сталиным в 1930 г. концепция «социалистического наступления на всех фронтах» в сочетании с пропагандой достижений рабочего класса. Развертывание в советской пропаганде концепции «социалистического наступления» проводилось через противопоставление по линии «свой – чужой», что создавало эффект нарастающей остроты классовой борьбы, в сущности же, все сводилось к нагнетанию в обществе социального напряжения. Возвращаясь к контент-анализу изобразительного материала газеты «Правда» (кампания октября–ноября 1930 г.), следует отметить наличие блока карикатур бинарного типа, изображающих символику противостояния двух систем – капитализма с многоликими и агрессивными «вражескими» образами и социализма с исключительно положительным образом рабочего, однако карикатуры этого типа встречаются в «Правде» гораздо реже (14 из 51). При этом просматривается общность приема: консолидирующий образ на всех карикатурах бинарного типа изображен просто и передан через фигуру одного мощного рабочего, который противостоит множеству более мелких по масштабу «врагов».
Преобладание одномерных образов «врага» говорит в пользу того, что пропагандистская кампания ноября–декабря 1930 г., посвященная разоблачению «экономической контрреволюции», проводилась на конфронтационной основе, делая основной акцент на многоликости образа «врага», которому противостоит мощный, консолидированный, монолитный пролетариат. В некоторых карикатурах обозначаются через символику образы Красной Армии, защитницы революции. При этом значительная часть изображений содержит эмоциональный окрас карикатур, когда большинство из них изображает врага разоблаченным/подавленным, чем достигается эффект превосходства «революционного» начала над «контрреволюционным».
Таким образом, советская пропаганда рубежа 1920–1930-х гг., выстроенная на стереотипных, как правило, мифических пропагандистских установках, к числу которых относится и «экономическая контрреволюция», была направлена на поддержание в массовом сознании общей картины революционности, классовой борьбы, используя для этого имитационные практики, связанные с созданием разнообразных – простых и сложных – образов «врага», которому противостоит мощь народа и его «революционной» власти.
Список литературы
- Красильников, С.А.Интеллигенция в большевистской системе социальной мобилизации: опыт и цена 1928 года / С.А. Красильников // Социальная мобилизация в сталинском обществе: институты, механизмы, практики: сб. науч. ст. / под ред. С.А. Красильникова. Вып. 1. – Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 2011. – С. 131–150.
- Кржижановский, Г.М. Вредительство как оно есть / Г.М. Кржижановский // Правда. – 1930. – 11 февр.
УДК 94.47 (1917–1918)
Крестьянская революция в России (1917–1918)
Медведев Александр Викторович
Доктор исторических наук, профессор, кафедра истории и политики России, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского (603950, Российская Федерация, г. Нижний Новгород, пр. Гагарина, д. 23. Тел.: 8-831-462-32-45). E-mail: medvedev_46@mail.ru
Показано, что в России в 1902 г. из-за сильного голода началось крестьянское движение, которое можно назвать крестьянской революцией. Осенью 1917 г. вспыхнуло крестьянское восстание, которое способствовало победе Октябрьской революции и аграрной революции в пользу общинного крестьянства.
Ключевые слова: крестьянское движение, крестьянская революция, социализация земли.
THE PEASANT REVOLUTION IN RUSSIA (1917–1918)
Medvedev Aleksandr Victorovich
Doctor of Science in History, Professor, Department of Philosophy, Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod (23 Gagarin Avenue, Nizhny Novgorod, 603950, Russia. Phone: 8-831-462-32-45)