Раздел II. Социальные революции в контексте Отечественной истории

Социальная напряженность в стране, по мнению многих исследователей и публицистов, непрерывно растет, достигая критической черты [1]. Она стала одной из основных проблем, которую должно решать правительство во имя поступательного развития российского общества.

Список литературы

1. Бовкун, В. Антисоциалка / В. Бовкун // Советская Россия. – 2015. – 11 апр.
2. Булдаков, В.П. Имперство и российская революционность (Критические заметки) / В.П. Булдаков // Отечественная история. – 1997. – № 1. – С. 42–50.
3. Будник, Г.А. Новые подходы к изучению революции 1917 г. в России / Г.А. Будник //Вестник ИГЭУ. – Вып. 1. – 2008. – С. 1–5.
4. Бушуев, В.Г. Октябрь / В.Г. Бушуев // Свободная мысль. – 1997. – № 10. – С. 81–95.
5. Виноградов, В.Н. Была ли история России сплошной трагедией? По поводу книги Хью Рэгсдейла «Российская трагедия. Бремя истории» / В.Н. Виноградов // Новая и новейшая история. – 1998. – № 5. – С. 191–196.
6. Глазьев, С. Запредельное неравенство / С. Глазьев // Завтра. – 2015. – 23 июля.
7. Искандеров, А.А. Очерки новейшей истории советского общества / А.А. Искандеров // Вопросы истории. – 2002. – № 5. – С. 61–91.
8. Историки переосмысливают революцию 1917 года во имя консолидации общества. URL: http://www.lenta.ru (дата обращения: 28.05.2015).
9. Кимельман, С.А. Надолго в коме? Каким будет курс реабилитации / С.А. Кимельман // Советская Россия. – 2015. – 29 дек.
10. «Круглый стол»: Февральская революция 1917 года в российской истории // Отечественная история. – 2007. – № 5. – С. 3–30.
11. К 100-летию Великой российской революции: осмысление во имя консолидации. URL: http://mkrf.ru (дата обращения: 21.05.2015).
12. Мухаматулин, Т. Мединский начал подготовку к революции / Т. Мухаматулин. URL: http://www.gazeta.ru (дата обращения: 20.05.2015).
13. Эктон, Э. Новый взгляд на русскую революцию / Э. Эктон // Отечественная история. – 1997. – № 5. – С. 68–79.

 

 

УДК 941

Не либеральная революция, но попытка перехода к либеральному фашизму

Пахомова Елизавета Александровна

Кандидат исторических наук, доцент, кафедра философии и социально-правовых наук, Волжский государственный университет водного транспорта (603000, Российская Федерация, г. Нижний Новгород, ул. Нестерова, д. 5 а.  Тел.: 8-831-419-47-56). E-mail: pahomova-e@inbox.ru

В статье опровергнуто положение о либеральной революции в нашей стране на рубеже 1980–1990-х годов. На основании обращения к концепции «либерального фашизма» сделаны выводы о попытках построения либерально-фашистского режима в России.

Ключевые слова: революция, либерализм, фашизм, бизнес-элита.

NOT A LIBERAL REVOLUTION BUT AN ATTEMPT OF TRANSITION TO liberal fascism

Pakhomova Elizaveta Aleksandrovna

PhD in History, Senior Lecturer, Department of Philosophy and Social and Legal Sciences, University of Volga State Water Transport 5 A, Nesterova Street, Nizhny Novgorod 603000 RUSSIA. Tel/fax: +7-831-419-47-56.

The article refutes the position of the liberal revolution in our country at the turn of 1980–1990 conclusions on the basis of the application of the «liberal fascism» of the concept of trying to build a liberal-fascist regime in Russia.

Key words: revolution, liberalism, fascism, business elite.

 

Применительно к отечественным реалиям рубежа 1980–1990-х годов часто применяется определение «либеральная революция». Один из адептов современного российского либерализма О.П. Мороз включил даже это словосочетание в название своей монографии [8]. Вместе с тем, нам представляется, что такое положение дел не соответствовало действительности.

Как известно, ещё в 1913 г. В.И. Ленин писал, что «…для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для неё требуется ещё, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде» [6, с. 300]. В 1915 г. означенная формулировка в почти неизменном виде была употреблена им в работе «Крах II Интернационала» [5, с. 218]. Здесь В.И. Ленин чётко формулирует третий обязательный признак революционной ситуации: «…не из всякой революционной ситуации возникает революция, а лишь из такой ситуации, когда к перечисленным выше объективным переменам присоединяется субъективная, именно: присоединяется способность революционного класса на революционные массовые действия…» [5, с. 219].

Но такая ли ситуация была в нашей стране на рубеже 1980–1990-х годов? Ответим однозначно: иная! В самом деле, как показала практика, принципиального слома системы управления не произошло – иначе, чем объяснить массовое присутствие во властных эшелонах видных деятелей КПСС и ВЛКСМ. Для сравнения: сколько министров, их товарищей (заместителей) и губернаторов дооктябрьского периода было во властных эшелонах в 1920-е годы? Население страны в массе своей сохранило положительное отношение к советскому наследию (как минимум в социальной и культурной сфере, причём, это проявляется и по сей день!). И относительно массовости выступлений против советской власти и КПСС – такового тоже, по сути, не было. Лишь в некоторых городах страны (Москве и Ленинграде/Санкт-Петербурге, в первую очередь) наблюдались относительно массовые выступления, но не более того.

Революция в России в начале ХХ века дала немало примеров революционного терроризма (в том числе и как проявления жертвенности), но на рубеже 1980–1990-х гг. в России не было ничего подобного (единственный террорист – калужский «стрелок» В. Воронцов; кстати, «новой» властью не то что не «канонизированный», но даже приговорённый в итоге к расстрелу). Народ скорее «безмолвствовал», чем был готов к массовым выступлениям против власти.

Закономерен вопрос: «А что же, собственно говоря, тогда было?» Судя по всему, речь следует вести о попытке перехода к тому, что можно обозначить как «либеральный фашизм», причём, попытке, осуществляемой по инициативе «сверху». Проблема связи либеральной и фашистской идеологий в современном мире является куда как более значимой, нежели может показаться на первый взгляд. И дело даже не в попытках «окультурить» неофашизм, создать ему респектабельный имидж, «помирить» его с демократией (последнюю можно, например, подать как нечто исконно «белое», чуждое мигрантам и т.п.), которые  на самом деле открыли новую форму бытия фашизма в виде интеллектуальной дискуссии [3, с. 111]. Куда как важнее другие обстоятельства. Первое связано с тем, что уже давно наличествуют тесные связи либеральных партий с мировой бизнес-элитой. Во-вторых, отметим, что стоящие перед человечеством глобальные проблемы поднимают вопрос о том, какое именно количество населения может существовать на планете безболезненно для экосистемы. Именно эти обстоятельства наряду с развитием феномена «социального государства» и содействуют усилению того, что может быть охарактеризовано как «либеральный фашизм».